the master of my sea
Свершилось, ага 
Еще буду править, но это нужно срочно сгрузить:
Название в оригинале: Practically Brothers
Автор: Reera The Red
Жанр: Gen, Hurt/Comfort, Angst
Рейтинг: PG-13
Персонажи: СС, РЛ
Согласие автора: да
читать дальшеStatus Quo
Люпин взглянул на Снейпа, сидевшего на другом конце дивана. Перед ними в воздухе висело зеркало, в котором темные силуэты зрителей, аплодирующих стоя, заслоняли маленькие фигурки на сцене. Овация почти заглушала музыку. Взгляд у Снейпа был несколько остеклевший, а на лице застыло удивленное выражение. Коротко говоря, Снейп был сражен наповал.
— Замечательная музыка, — сказал Люпин, и провел рукой перед зеркалом, прерывая связь с маггловским театром в лондонском Уэст-Энде.
— А, да. Замечательная. — Снейп моргнул, — замечательная музыка.
— Вот один из недостатков магического мира, — продолжил Люпин, вернувшись на диван, - нас слишком мало для того, чтобы у нас было собственное искусство. Магглов намного больше, а это значит, что и аудитория куда больше, и талантов рождается больше. Они могу себе позволить такое.
—Я и понятия не имел... — произнес Снейп, по-прежнему глядя куда-то в пространство. Он еще раз моргнул, и взгляд стал более сосредоточенным.
—Главная героиня оказалась на редкость глупа.
—Боюсь, это распространенное явление. Но исполнительница очень привлекательная. И какой голос... — Люпин мечтательно улыбнулся.
Снейп глотнул еще сливочного пива — на двоих они приговорили целую батарею бутылок за один вечер. От одной бутылки опьянеть было невозможно, но сейчас Люпин чувствовал, что захмелел. Они оба обычно пили мало: по разным причинам оба слишком боялись потерять контроль над собой.
—Удивительная музыка, - сказал Снейп. — А такого много?
—Еще сколько, — ответил Люпин, — живые концерты, и записи, — («вот так и появляются маниакальные увлечения») — в следующем месяце в Ковент-Гардене будут давать Вагнера. Тебе должно понравиться.
— Поверю на слово.
— Точно говорю. — Люпин отпил пива из своей бутылки, — я налажу связь в один из вечеров, когда Вагнер будет в программе. Если хочешь.
— Да, пожалуйста. — Снейп прикрыл глаза. «Он пытается воспроизвести в памяти мелодию», понял Люпин, «без этой вечной хмурой гримасы у него вполне человеческое лицо».
Люпин встал, потянулся, собрал в стопку тарелки, расставленные на столике у дивана, и пошел с ними на кухню. Тарелки как раз принялись самостоятельно отмываться в раковине, когда он поднял глаза и увидел Снейпа, пытающегося удержать у руках груду пустых бутылок. За вечер их на полу вокруг дивана накопилось великое множество, и Снейп с трудом удерживал свою ношу.
Люпин рассмеялся и потряс головой. В ответ на вопросительный взгляд Снейпа он ответил:
— Просто подумал, до чего мы скучные типы. Вечер выходного дня, а мы сидим дома, смотрим мюзиклы и пьем сливочное пиво, как парочка старых дев. — Он иронически улыбнулся, — Собственно, почему «как». Мы такие и есть. Старые холостяки. Ну ладно — холостяки среднего возраста.
— Приключений мне уже хватило на всю оставшуюся жизнь. Скучная жизнь — это совсем неплохо. — Снейп внимательно осмотрел кухню, но все было в порядке. — В последнее время мне даже зелья нравятся. Иногда.
— Любопытно, — сказал Люпин, когда они снова устроились на диване в гостиной, — Я бы в жизни не подумал, что ты выберешь зелья. То есть, конечно, ты был лучшим студентом в группе, но мне казалось, что зелья тебя не особо интересовали. Во всяком случае, не так, как... другие предметы.
— Защита от Темных Искусств, — подсказал Снейп, — Да, я не особенно любил зелья. Просто они мне всегда легко давались.
— Значит, зельеварение тебя не интересовало. Преподавание тоже, во всяком случае, не на школьном уровне. Так чем ты хотел заниматься после школы? Я тогда думал, что ты собирался в авроры.
Снейп кивнул:
— Да, собирался.
— И что случилось? Способностей у тебя хватало, это уж точно.
— Я завалил практический экзамен по защите на СОВ.
Люпин собрался было спросить, и вдруг понял все сам.
— О Мерлин, это ведь было в тот же самый день, после...
— Я очень хорошо сдал письменную часть, утром. И не так уж плохо справился с практическими заданиями, — продолжил Снейп, —- Но... я все еще был... расстроен, после всего, что случилось. Меня посчитали психологически неустойчивым. Насколько я помню, в примечаниях было сказано «непригоден».
Люпин откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.
— Мы-таки испортили тебе жизнь, да?
— Я и сам неплохо постарался. Вероятно, экзаменационная комиссия пришла бы к тому же выводу, даже если... если бы в тот день ничего не случилось. Я помню, какие разговоры ходили о моем нездоровом увлечении темными искусствами.
Люпин скривился.
— Что самое обидное, мы все на самом деле увлекались темными искусствами. А тебе просто не хватило жизненного опыта, чтобы не демонстрировать это увлечение окружающим.
— Во всяком случае, полумерами я не удовлетворился. Хотел стать аврором, а присоединился к Пожирателям Смерти. От одного к другому всего за несколько месяцев.
Немного подумав, Люпин ответил:
— Но ты в каком-то смысле и стал аврором. Когда все это закончится, если бы ты захотел, тебя бы официально приняли в аврорат.
— Нет. — Снейп смотрел в стену. — Я шпион и предатель. Предателю нет веры, даже когда он — союзник. Шпион не заслуживает ничего, кроме презрения. — Он покачал головой. — В глазах окружающих я всегда останусь Пожирателем Смерти.
— Дамблдор всем все объяснит. Когда все закончится...
— Когда все закончится, — прервал его Снейп, — если я все еще буду жив... Уверен, с темными искусствами мне вряд ли захочется иметь хоть что-нибудь общее. Когда служишь Ему, темные искусства очень бысро теряют всяческую привлекательность — с меня их хватит до конца моих дней. —- Он вздохнул. — Нет, я буду заниматься зельями. Преподавать я не буду — думаю, мои злосчастные студенты будут рады этому не меньше моего. Займусь чем-нибудь другим, у зельеварарения много граней.
— Жаль, что ты не любишь преподавать. Тебе многому удается научить студентов, даже сейчас, когда ты наводишь на них ужас. Впрочем, при твоих знаниях это неудивительно. И ты умеешь быть терпеливым — во всяком случае, с зельями...
— Зелья я могу контролировать, — возразил Снейп, — а конролировать людей — нет. На людей мое терпение не распространяется.
— И ты делаешь все, чтобы их терпение не распространялось на тебя. Стараешься всех держать на расстоянии.
Снейп напрягся и дернул головой, так, что сальные черные волосы почти закрыли лицо. «Он прячется. Приготовился защищаться. Это из-за моих слов», подумал Люпин.
Что-то заставило его продолжить легким тоном,
—- Знаешь, Поппи Помфри могла бы привести тебя в порядок за десять минут. Могу поспорить, у нее руки чешутся.
Снейп молчал, уставившись на него сквозь черные пряди.
Люпин пояснил:
— Зубы. И волосы.
У Снейпа опасно сузились глаза. «Поздно останавливаться, я уже слишком далеко зашел. И я вправду хочу понять, в чем дело», упрямо подумал Люпин.
— Мне сначал казалось, что это все из-за твоего реноме темного волшебника, — сказал Люпин, — но ведь Люциус Малфой себя нарочно не уродует. Так что я подумал, может, ты это просто для того, чтобы люди держались от тебя подальше?
Снейп молчал.
Люпин уже открыл рот, чтобы сказать, «Прости, это не мое дело», когда Снейп, наконец, тихо ответил:
— И то, и другое. — Он пожал плечами, — Не то, чтобы даже если я все исправлю, я стану божественно хорош собой. Он полностью развернулся к Люпину и нарочито осклабился, показав тесно посаженные желтые зубы.
— Кроме того, я всю жизнь так выгляжу. Если бы я вдруг изменился, возникли бы ненужные вопросы. Внезапные перемены всегда подозрительны.
Люпин кивнул. «Конечно», подумал он, «Ты ведь всегда так выглядел, с детства. И даже тогда тебе не приходило в голову что-либо менять. Или ты нарочно делал так, чтобы никому не пришло в голову обратить внимание на тебя? На твой рот? Но об этом я спросить не посмею». Потом, кто знает, он всегда был так занят учебой, что вообще ни на что вокруг не обращал внимание. Мог зарыться в свои книги и не замечать, что творится вокруг и кто как на него смотрит. Он вообще много чего не замечал.
— Ну что ж, будет, чем заняться, когда все закончится, — легко продолжил Люпин.
— Когда все закончится, — повторил Снейп холодно, —- по всей вероятности, меня либо не будет в живых, либо я буду глубоким стариком. Я не живу ради идеи о том, «когда все закончится».
— А ради чего? Кончины Сам-Знаешь-Кого? Этого мало. Так жить нельзя.
Снейп помолчал, откинув голову на спинку дивана.
— Я лучше буду жить ради... как ты назвал того композитора? Вагнер?
— Да, Вагнер.
— Значит, ради Вагнера. И лунных пляжей. И дурацкого мячика.
«Не хочет отвечать всерьез», подумал Люпин. «А может быть, и нет. Может, это и есть серьезный ответ».
— А как же фрисби?
— Ну да, окаянное фрисби, как я мог забыть?
— У тебя уже лучше получается.
Снейп повернулся к нему с видом оскорбленного достоинства:
— Выгляжу я с ним на редкость нелепо!
Люпин пожал плечами.
— По мне, так у тебя получается достаточно ловко — я могу судить, ведь это я его ловлю. — Он улыбнулся. —- Хотя должен признать, фрисби и красный резиновый мячик плохо сочетаются с длинной черной мантией. Ты не думал как-нибудь попробовать носить другой цвет? («Хотя бы на пляже», мысленно прибавил он).
— Нет.
«Понятно. Запретная территория», подумал Люпин. В общем, признался он самому себе, Снейпа и представить было невозможно в чем-нибудь пляжном.
— Позволять другим смеяться над собой — не так уж плохо. Жизнь от этого становится намного легче.
— Только не для темного волшебника. У таких, как мы, нет чувства юмора. Для нас это непереносимо. В борьбе со злом только любовь — более сильное средство, чем смех.
— Да, но ты-то — не темный волшебник.
— Ради всего святого, Люпин! У меня это в крови. Я родился с внешностью злодея из детской сказки. Если я когда-нибудь отращу усы, мне придется коварно подкручивать кончики и постоянно строить зловещие планы. Вслух.
— А говоришь, у тебя не чувства юмора.
Снейп неверяще уставился на него, а потом выдал свою нарочито-отвратительную ухмылку.
— Ты думашь, я шучу. Знаешь, я постараюсь разыскать фотографию моего отца, чтобы ты сам все увидел. Правда не знаю, осталась ли хоть одна не порванная. Или даже еще лучше... — Он отвел волосы назад и пригладил их ладонью, так, что они плотно прилегли к черепу. Посмотрел в лицо Люпину и еще раз растянул губы в ухмылке, демонстрируя кривые зубы.
— А теперь представь еще козлиную бородку.
У Люпина вдруг округлились глаза:
— Ты же вылитый Берк Беспощадный. Или нет — Руго Разрушитель, из старых комиксов про Мартина Миггса, Маггла-Маньяка.
Снейп опустил руку, тряхнул головой, и волосы снова рассыпались прядями, закрывающими лицо.
— Приятно видеть такое в зеркале, особенно в юности, можешь мне поверить. — Он нахмурил брови, — Когда я не бреюсь, получается именно козлиная бородка.
«Нельзя смеяться», подумал Люпин, «хотя это и вправду смешно. Бедняга».
— Так что, как видишь, я безнадежен, — подвел итоги Снейп, откинувшись на спинку дивана.
— Не знаю, не знаю, — ответил Люпин с улыбкой и потянулся, — смотри, и нескольких месяцев не прошло, а ты уже ходишь на пляж и бросаешь фрисби. Кто знает, что будет через несколько лет. — Улыбка стала задумчивой, — может, тебя удастся уговорить на гавайскую рубашку с джинсами.
— На что с чем?
— Ну ладно, гавайская рубашка — это, наверное, чересчур, но джинсы — как раз то, что надо.
—Ты хочешь сказать... штаны, вроде твоих?
— Ну да, - ухмыльнулся Люпин.
— Ни за что. Это чересчур откровенная одежда.
— В них намного теплее, чем в мантии. И зимой не продувает.
— Нет.
— И ты не был бы похож на Берка Беспощадного.
— А еще в этих же целях можно попробовать клоунский костюм в горошек. Тоже очень действенно, только я, пожалуй, воздержусь.
Люпин рассмеялся. Снейп обратил на него возмущенный взгляд.
— Ну вот, — довольно сказал Люпин, не переставая улыбаться, - видишь, ты вполне можешь посмеяться. Даже над собой.
— Рад, что смог развлечь.
— Теперь у меня появивлась еще одна цель в жизни — улыбка у Люпина расползлась до ушей. — Цель номер один: падение Того-Кого-Нельзя-Называть. Цель номер два: уговорить Северуса залезть в джинсы. Джинсы, кроссовки и футболку. Не черную футболку.
— Приятно знать, что у тебя все в порядке с приоритетами.
— Люпин снова не выдержал и рассмеялся. Потом глубоко вздохнул и добавил:
— Все, я больше не буду. Я знаю, сейчас ты ничего не можешь поделать. И знаю, почему. Я не должен шутить над тем, что для тебя — вопрос жизни и смерти.
Он еще раз вздохнул.
— Придется сохранять status quo. — Он взглянул на Снейпа. — Но когда все закончится...
— Когда все закончится, — повторил за ним Снейп. — Ты все время это повторяешь. Ты так твердо веришь, что мы победим?
— Я должен верить. Для меня есть только два возможных исхода: мы победим, или меня убъют.
— Или повторится то, что было пятнадцать лет назад. Та или иная сторона одерживает победу, но не окончательную, и мы вынуждены снова укрываться и пережидать.
— В пророчестве сказано по-другому.
— В пророчестве ничего ясно не сказано. Сказано, что один или другой погибнет. Это не гарантия победы.
— А что ты будешь делать, если победит Сам-Знаешь-Кто?
Снейп отвел взгляд и, помедлив, ответил:
— Не знаю. Если Он прикажет открыто встать на сторону Пожирателей, тогда... — он оборвал себя на полуфразе, помолчал и прододолжил:
— Если будет подпольное сопротивление, за которым я смогу якобы шпионить, тогда, наверное, я буду продолжать.
— Сопротивление будет обязательно.
— Потому что иначе Он решит, что я должен принимать непостредственное участие в том, что они делают. Этого я не смогу. - Он заметно побледнел. - Ты не представляешь, что он задумал, какую судьбу он готовит магглам, и полукровкам...
— Поэтому мы обязаны победить, — тихо ответил Люпин.
— Ну разумеется, мы победим, — ядовито сказал Снейп, — у нас же есть великий Гарри Поттер, спаситель всех и вся. Куда уж нам простым смертным, нечего самим и пытаться.
— Поверь мне, Гарри вовсе не нравится эта роль.
— А что так? Мне бы понравилась. — Снейп обхватил себя руками. — Только не про нашу честь. Совершать подвиги, осуществлять пророчества — это все не для гнусного, отвратительного Северуса Снейпа.
—Что бы ни было суждено Гарри, только он сможет это сделать, — тихо ответил Люпин, — но в одиночку ему не справиться. Нужны мы все. Ты, вероятно, больше, чем кто-либо.
— О, Гарри был бы счастлив избавиться от меня раз и навсегда.
— Гарри еще очень молод. И ему слишком многое пришлось пережить. Он просто не понимает.
— Все он понимает. Он считает, что смерть Блэка — на моей совести. Ты бы видел, как он на меня смотрит на занятиях.
— Уверен, ты не дал ему повода изменить мнение о тебе.
Снейп снова нарочито осклабился.
— Думаю, он как-нибудь переживет одного неприятного преподавателя.
— А я, Северус, так не думаю.
Снейп повернул голову и внимательно посмотрел на него. Люпин тихо, но настойчиво продолжил:
— В прошлом году все пошло наперекосяк, и все из-за вашей с Гарри ссоры. Если бы только ты не бросил обучать его Окклюменции — я знаю, ты не мог, — быстро добавил Люпин, не давая Снейпу перебить, — и я знаю, возможно, это бы ничего не изменило. Гарри не занимался, как следует. Но если бы он только пришел к тебе в тот день, когда не смог найти Сириуса...
— Ему и в голову такое не могло придти. Он состряпал идиотский план с камином этой мерзкой бабы, и все пошло кувырком.
— Если бы он априори не видел в тебе врага, он догадался бы обратиться к тебе за помошью. Или хотя бы положиться на то, что ты поможешь, после того, как ему пришлось-таки к тебе обратиться.
Снейп мрачно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Люпин вздохнул.
— Что сделано, то сделано. Я тебя не виню, Северус. Виноватых и так достаточно, включая меня самого. Мне нужно было вмешаться гораздо раньше. Мерлин свидетель, Сириус из кожи вон лез, только чтобы развести вас как можно дальше, и я его не останавливал.
Ремус опустил голову, но продолжил:
— Ты знаешь, в какой-то момент мне показалось, что вы с Гарри были готовы поговорить по-человечески. Особенно после того, как он увидел... то, что он увидел. — Он покачал головой, — Если бы только он был чуть-чуть постарше... Он вздохнул и решительно продолжил:
— Так продолжаться не может, вам обоим надо измениться. Иначе опять случится беда.
Снейп взглянул ему в лицо, потом отвел глаза. Люпин внимательно наблюдал. «Он что-то обдумывает. О чем он думает?»
— Нет, — в конце концов тихо ответил Снейп, не поднимая глаз. —- Это невозможно.
— Почему?
Снейп по-прежнему не смотрел на него.
— Мне нужно, чтобы Гарри ненавидел меня. И мне нужно ненавидеть его.
Люпин переждал затянувшуюся паузу, и Снейп продолжил:
— Пока Он видит, что я ненавижу Гарри, пока он знает, что Гарри ненавидит меня, Он будет доверять мне. .
Люпин почувствовал, как холодеет от ужаса.
— Мне не доверяют, — продолжил Снейп, — не вполне доверяют. Темному Лорду известно, что в прошлом я противодействовал ему. Что мешал Квиррелу завладеть Философским Камнем. Что не помог Петтигрю, когда узнал, что он жив и служит Темному Лорду. Что не пытался помочь вам с Блэком, когда у меня были все основания полагать, что вы — Его сторонники. Темный Лорд считает, что я выбрал Дамблдора из трусости, решив, что Дамбдор сильнее и что он сам больше не возродится. И что я вернулся к нему тоже из трусости, потому что думаю, что теперь сила на его стороне. И еще потому, что ненавижу Поттера больше своей жизни. Он уверен, что я готов на что угодно, лишь бы увидеть Поттера мертвым.
— Одного за другим я растерял своих врагов. Сначала Джеймс. Потом Блэк — много лет я думал, что он хуже, чем мертв. Ты... — Снейп задумался. — Я даже не уверен, ненавидел ли я тебя самого, отдельно от них. - Он взглянул Ремусу в глаза. - Сейчас о ненависти к тебе говорить не приходится. Все, что у меня осталось — это Гарри, и моя ненависть к нему. Это все, что я могу предъявить Темному Лорду. Воспоминаний о мертвых врагах недостаточно.
— Люпин завороженно смотрел на него. Лицо Снейпа было пустым и холодным, в глазах отражалась пустота.
— Его так легко ненавидеть, - сказал Снейп. - Каждый взгляд на него — напоминание о том, какая пропасть между нами. Юный герой, принц в сияющих доспахах и отвратительное создание, обитающее в адской яме. И как бы я ни старался, как бы ни пытался выползти из этой ямы, я останусь в ней навсегда.
Он прикрыл глаза.
—Я понял, много лет назад, что как бы я ни карабкался, всегда найдется кто-нибудь там, наверху, где светит солнце, кто подойдет и столкнет меня обратно. — Он осклабился. — Собственно, на этом Он меня и поймал. Он сказал мне, «Эти люди, которые, как полагают окружающие, приняли сторону Добра, — это они унижают тебя, они не дают тебе жить. Нет никакого Добра, и нет никакого Зла. Есть только Сила». И какое-то время я в это верил. Я больше не видел Добра, ни в чем и нигде. А Он был единственным, кто когда-либо пытался помочь мне, кому было на меня не наплевать. Или, во всяком случае, мне так казалось. — Улыбка стала еще ужаснее. — Разумеется, в итоге я оказался в еще большем бесправии.
Люпин беспомощно смотрел на него.
— Мне так жаль, Северус.
— Ты слишком часто повторяешь эту фразу.
— Иногда я просто не знаю, что еще сказать.
Снейп опустил глаза.
— Ты как-то сказал, что устал быть «бедным Люпином». А я отдал бы все, чтобы кто-нибудь взглянул на меня и сказал, «бедный Северус». Это, конечно, мало, но хоть что-то. — Он поднял голову и добавил, — И не вздумай ты говорить это, потому что это не будет считаться.
— Хорошо, в таком случае, не скажу. И, знаешь, тебе бы не понравилось.
— Нет? Я уже говорил, жалость — единственное на что я могу надеяться. Да и жалости мне достается очень немного.
— Неудивительно, если учесть, что ты делаешь все, чтобы ее не вызвать. — Ответил Люпин. — Но ты ошибаешься, тебе нужна не жалость. — Он вдруг решился и резко встал с дивана.
— Я хочу показать тебе кое-что. Я этого еще ни разу не делал, хотя сколько раз представлял себе... И теперь, благодаря тебе, я на самом деле могу....
Он кивком показал на окно,
— Видишь луну — сегодня только полумесяц.
Люпин стянул рубашку через голову. Снейп уставился на него в недоумении. Он заметил, что шрамы, покрывавшие Люпина еще несколько месяцев назад, исчезли без следа. Люпин застыл на мгновение, затем быстро стащил с себя остальную одежду. Один миг он стоял неподвижно, обнаженный посреди комнаты, а затем опустился на пол, и контуры его тела размыло марево. Считанные секунды спустя он обратился в волка. Это было совершенно не похоже на трансформации, которые Снейп наблюдал до сих пор — превращение было легким, и Люпин ему не сопротивлялся.
Огромный волк сел, поднял голову и глянул на Снейпа люпиновскими глазами. Пасть приоткрылась в собачьей ухмылке, мохнатый хвост заметался по полу. Люпин встал, и его голова оказалась вровень с сидящим на диване Снейпом. Он приблизился к Снейпу, не спуская с него глаз, и осторожным движением положил голову Снейпу на колено. Тот смотрел на него, почти как на чудо. Снейп поднял руку и неуверенно провел ладонью по мохнатой шее, за ушами. Люпин закрыл глаза подвинулся ближе, уткнувшись Снейпу в грудь.
Снейп вдохнул теплый животный запах и запустил пальцы в мягкий мех. «Я глажу оборотня по голове», подумал он, «чудовище перестало быть чудовищем». Следующая мысль была исполнена яростного удовлетворения: «Я подарил ему это! ОНИ не могли этого сделать, только я смог!» А потом: «Но они могли быть с ним рядом, на равных, а ты — нет. Ты стоишь в стороне, ты только наблюдатель». И следом: «Но ему не это было нужно. Они помогали ему слиться с чудовищем в единое целое, а Люпину всегда хотелось от него избавиться».
Снейп позволил себе несколько секунд и убрал руку. «Он не собака, он человек, пусть сейчас об этом так легко забыть». Люпин открыл глаза, и на волчьей морде снова появилась ухмылка. Потом волк попятился, вернулся на середину комнаты, его снова окутало марево, и на его месте оказался Люпин. Он быстро и непринужденно оделся и вернулся на диван.
— Я больше не чувствую себя чудовищем, — сказал он. —Я перестал ненавидеть превращения в волка. При тебе мне не стыдно за себя, и я больше не боюсь. — Он опустил голову. — Тебе от этого не легче, и я ничем не могу помочь тебе. Ни с тем, с что ты вынужден терпеть, ни с тем, как тебе приходится жить изо дня в день. — Он в смущении потряс головой. — Я не то говорю. — Помолчав, он продолжил:
— Думаю, тебе удалось сделать настоящее чудо, твое собственное чудо.
Снейп не ответил, но по чуть изменившейся позе Люпин понял, что в эту минуту Снейпа оставило постоянное яростное напряжение, почти никогда не отпускавшее его.
— Мы оба не хотим быть тем, что мы есть, — сказал Люпин. — Но у нас нет выбора. Мне остается твое зелье, тебе... — тут он покачал головой — а тебе — только надежда, что наступит время, когда тебе не нужно будет оставаться таким, как сейчас. — Он посмотрел на Снейпа и улыбнулся.
— А пока мы будем помогать друг другу оставаться людьми, в полнолуние... — улыбка стала шире — и в любой момент, когда ты будешь в настроении побросать мне фрисби. Или послушать Вагнера.
При слове «фрисби» Снейп слегка скривился, но через мгновение лицо у него смягчилось. Он поднял с пола бутылку пива, открыл и торжественно приподняв, произнес:
— В таком случае, за полнолуние.
— За полнолуние, — ответил Люпин похожим жестом, и они выпили.
— И за Вагнера, -— добавил Люпин.
— За Вагнера — поднял Снейп бутылку, — если, конечно, он достоин твоих похвал.
Они выпили еще.
— И за фрисби, — сказал Люпин.
— За мячик, — сказал Снейп.
И они выпили еще.
Люпин заглянул в свою бутылку.
— У меня еще осталось, — сказал он.
— И у меня.
— Ну что ж, тогда за Орден Феникса.
— За Дамблдора.
— За Хогвартс.
— За ушедших друзей.
— И за оставшихся друзей. И за будущих друзей.
Они снова выпили. Люпин, поколебавшись, криво улыбнулся, и сказал,
— За Гарри Поттера.
Снейп застыл. Потом нахмурился. Потом посмотрел Люпину прямо в глаза, приподнял бутылку, кивнул и отпил. Люпин улыбнулся в ответ и сделал то же самое.
— И за то, когда все это закончится, — сказал Снейп почти без иронии.
— За то, когда все это закончится, — повторил Люпин с улыбкой.
Оба выпили до дна.
Еще буду править, но это нужно срочно сгрузить:
Название в оригинале: Practically Brothers
Автор: Reera The Red
Жанр: Gen, Hurt/Comfort, Angst
Рейтинг: PG-13
Персонажи: СС, РЛ
Согласие автора: да
читать дальшеStatus Quo
Люпин взглянул на Снейпа, сидевшего на другом конце дивана. Перед ними в воздухе висело зеркало, в котором темные силуэты зрителей, аплодирующих стоя, заслоняли маленькие фигурки на сцене. Овация почти заглушала музыку. Взгляд у Снейпа был несколько остеклевший, а на лице застыло удивленное выражение. Коротко говоря, Снейп был сражен наповал.
— Замечательная музыка, — сказал Люпин, и провел рукой перед зеркалом, прерывая связь с маггловским театром в лондонском Уэст-Энде.
— А, да. Замечательная. — Снейп моргнул, — замечательная музыка.
— Вот один из недостатков магического мира, — продолжил Люпин, вернувшись на диван, - нас слишком мало для того, чтобы у нас было собственное искусство. Магглов намного больше, а это значит, что и аудитория куда больше, и талантов рождается больше. Они могу себе позволить такое.
—Я и понятия не имел... — произнес Снейп, по-прежнему глядя куда-то в пространство. Он еще раз моргнул, и взгляд стал более сосредоточенным.
—Главная героиня оказалась на редкость глупа.
—Боюсь, это распространенное явление. Но исполнительница очень привлекательная. И какой голос... — Люпин мечтательно улыбнулся.
Снейп глотнул еще сливочного пива — на двоих они приговорили целую батарею бутылок за один вечер. От одной бутылки опьянеть было невозможно, но сейчас Люпин чувствовал, что захмелел. Они оба обычно пили мало: по разным причинам оба слишком боялись потерять контроль над собой.
—Удивительная музыка, - сказал Снейп. — А такого много?
—Еще сколько, — ответил Люпин, — живые концерты, и записи, — («вот так и появляются маниакальные увлечения») — в следующем месяце в Ковент-Гардене будут давать Вагнера. Тебе должно понравиться.
— Поверю на слово.
— Точно говорю. — Люпин отпил пива из своей бутылки, — я налажу связь в один из вечеров, когда Вагнер будет в программе. Если хочешь.
— Да, пожалуйста. — Снейп прикрыл глаза. «Он пытается воспроизвести в памяти мелодию», понял Люпин, «без этой вечной хмурой гримасы у него вполне человеческое лицо».
Люпин встал, потянулся, собрал в стопку тарелки, расставленные на столике у дивана, и пошел с ними на кухню. Тарелки как раз принялись самостоятельно отмываться в раковине, когда он поднял глаза и увидел Снейпа, пытающегося удержать у руках груду пустых бутылок. За вечер их на полу вокруг дивана накопилось великое множество, и Снейп с трудом удерживал свою ношу.
Люпин рассмеялся и потряс головой. В ответ на вопросительный взгляд Снейпа он ответил:
— Просто подумал, до чего мы скучные типы. Вечер выходного дня, а мы сидим дома, смотрим мюзиклы и пьем сливочное пиво, как парочка старых дев. — Он иронически улыбнулся, — Собственно, почему «как». Мы такие и есть. Старые холостяки. Ну ладно — холостяки среднего возраста.
— Приключений мне уже хватило на всю оставшуюся жизнь. Скучная жизнь — это совсем неплохо. — Снейп внимательно осмотрел кухню, но все было в порядке. — В последнее время мне даже зелья нравятся. Иногда.
— Любопытно, — сказал Люпин, когда они снова устроились на диване в гостиной, — Я бы в жизни не подумал, что ты выберешь зелья. То есть, конечно, ты был лучшим студентом в группе, но мне казалось, что зелья тебя не особо интересовали. Во всяком случае, не так, как... другие предметы.
— Защита от Темных Искусств, — подсказал Снейп, — Да, я не особенно любил зелья. Просто они мне всегда легко давались.
— Значит, зельеварение тебя не интересовало. Преподавание тоже, во всяком случае, не на школьном уровне. Так чем ты хотел заниматься после школы? Я тогда думал, что ты собирался в авроры.
Снейп кивнул:
— Да, собирался.
— И что случилось? Способностей у тебя хватало, это уж точно.
— Я завалил практический экзамен по защите на СОВ.
Люпин собрался было спросить, и вдруг понял все сам.
— О Мерлин, это ведь было в тот же самый день, после...
— Я очень хорошо сдал письменную часть, утром. И не так уж плохо справился с практическими заданиями, — продолжил Снейп, —- Но... я все еще был... расстроен, после всего, что случилось. Меня посчитали психологически неустойчивым. Насколько я помню, в примечаниях было сказано «непригоден».
Люпин откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.
— Мы-таки испортили тебе жизнь, да?
— Я и сам неплохо постарался. Вероятно, экзаменационная комиссия пришла бы к тому же выводу, даже если... если бы в тот день ничего не случилось. Я помню, какие разговоры ходили о моем нездоровом увлечении темными искусствами.
Люпин скривился.
— Что самое обидное, мы все на самом деле увлекались темными искусствами. А тебе просто не хватило жизненного опыта, чтобы не демонстрировать это увлечение окружающим.
— Во всяком случае, полумерами я не удовлетворился. Хотел стать аврором, а присоединился к Пожирателям Смерти. От одного к другому всего за несколько месяцев.
Немного подумав, Люпин ответил:
— Но ты в каком-то смысле и стал аврором. Когда все это закончится, если бы ты захотел, тебя бы официально приняли в аврорат.
— Нет. — Снейп смотрел в стену. — Я шпион и предатель. Предателю нет веры, даже когда он — союзник. Шпион не заслуживает ничего, кроме презрения. — Он покачал головой. — В глазах окружающих я всегда останусь Пожирателем Смерти.
— Дамблдор всем все объяснит. Когда все закончится...
— Когда все закончится, — прервал его Снейп, — если я все еще буду жив... Уверен, с темными искусствами мне вряд ли захочется иметь хоть что-нибудь общее. Когда служишь Ему, темные искусства очень бысро теряют всяческую привлекательность — с меня их хватит до конца моих дней. —- Он вздохнул. — Нет, я буду заниматься зельями. Преподавать я не буду — думаю, мои злосчастные студенты будут рады этому не меньше моего. Займусь чем-нибудь другим, у зельеварарения много граней.
— Жаль, что ты не любишь преподавать. Тебе многому удается научить студентов, даже сейчас, когда ты наводишь на них ужас. Впрочем, при твоих знаниях это неудивительно. И ты умеешь быть терпеливым — во всяком случае, с зельями...
— Зелья я могу контролировать, — возразил Снейп, — а конролировать людей — нет. На людей мое терпение не распространяется.
— И ты делаешь все, чтобы их терпение не распространялось на тебя. Стараешься всех держать на расстоянии.
Снейп напрягся и дернул головой, так, что сальные черные волосы почти закрыли лицо. «Он прячется. Приготовился защищаться. Это из-за моих слов», подумал Люпин.
Что-то заставило его продолжить легким тоном,
—- Знаешь, Поппи Помфри могла бы привести тебя в порядок за десять минут. Могу поспорить, у нее руки чешутся.
Снейп молчал, уставившись на него сквозь черные пряди.
Люпин пояснил:
— Зубы. И волосы.
У Снейпа опасно сузились глаза. «Поздно останавливаться, я уже слишком далеко зашел. И я вправду хочу понять, в чем дело», упрямо подумал Люпин.
— Мне сначал казалось, что это все из-за твоего реноме темного волшебника, — сказал Люпин, — но ведь Люциус Малфой себя нарочно не уродует. Так что я подумал, может, ты это просто для того, чтобы люди держались от тебя подальше?
Снейп молчал.
Люпин уже открыл рот, чтобы сказать, «Прости, это не мое дело», когда Снейп, наконец, тихо ответил:
— И то, и другое. — Он пожал плечами, — Не то, чтобы даже если я все исправлю, я стану божественно хорош собой. Он полностью развернулся к Люпину и нарочито осклабился, показав тесно посаженные желтые зубы.
— Кроме того, я всю жизнь так выгляжу. Если бы я вдруг изменился, возникли бы ненужные вопросы. Внезапные перемены всегда подозрительны.
Люпин кивнул. «Конечно», подумал он, «Ты ведь всегда так выглядел, с детства. И даже тогда тебе не приходило в голову что-либо менять. Или ты нарочно делал так, чтобы никому не пришло в голову обратить внимание на тебя? На твой рот? Но об этом я спросить не посмею». Потом, кто знает, он всегда был так занят учебой, что вообще ни на что вокруг не обращал внимание. Мог зарыться в свои книги и не замечать, что творится вокруг и кто как на него смотрит. Он вообще много чего не замечал.
— Ну что ж, будет, чем заняться, когда все закончится, — легко продолжил Люпин.
— Когда все закончится, — повторил Снейп холодно, —- по всей вероятности, меня либо не будет в живых, либо я буду глубоким стариком. Я не живу ради идеи о том, «когда все закончится».
— А ради чего? Кончины Сам-Знаешь-Кого? Этого мало. Так жить нельзя.
Снейп помолчал, откинув голову на спинку дивана.
— Я лучше буду жить ради... как ты назвал того композитора? Вагнер?
— Да, Вагнер.
— Значит, ради Вагнера. И лунных пляжей. И дурацкого мячика.
«Не хочет отвечать всерьез», подумал Люпин. «А может быть, и нет. Может, это и есть серьезный ответ».
— А как же фрисби?
— Ну да, окаянное фрисби, как я мог забыть?
— У тебя уже лучше получается.
Снейп повернулся к нему с видом оскорбленного достоинства:
— Выгляжу я с ним на редкость нелепо!
Люпин пожал плечами.
— По мне, так у тебя получается достаточно ловко — я могу судить, ведь это я его ловлю. — Он улыбнулся. —- Хотя должен признать, фрисби и красный резиновый мячик плохо сочетаются с длинной черной мантией. Ты не думал как-нибудь попробовать носить другой цвет? («Хотя бы на пляже», мысленно прибавил он).
— Нет.
«Понятно. Запретная территория», подумал Люпин. В общем, признался он самому себе, Снейпа и представить было невозможно в чем-нибудь пляжном.
— Позволять другим смеяться над собой — не так уж плохо. Жизнь от этого становится намного легче.
— Только не для темного волшебника. У таких, как мы, нет чувства юмора. Для нас это непереносимо. В борьбе со злом только любовь — более сильное средство, чем смех.
— Да, но ты-то — не темный волшебник.
— Ради всего святого, Люпин! У меня это в крови. Я родился с внешностью злодея из детской сказки. Если я когда-нибудь отращу усы, мне придется коварно подкручивать кончики и постоянно строить зловещие планы. Вслух.
— А говоришь, у тебя не чувства юмора.
Снейп неверяще уставился на него, а потом выдал свою нарочито-отвратительную ухмылку.
— Ты думашь, я шучу. Знаешь, я постараюсь разыскать фотографию моего отца, чтобы ты сам все увидел. Правда не знаю, осталась ли хоть одна не порванная. Или даже еще лучше... — Он отвел волосы назад и пригладил их ладонью, так, что они плотно прилегли к черепу. Посмотрел в лицо Люпину и еще раз растянул губы в ухмылке, демонстрируя кривые зубы.
— А теперь представь еще козлиную бородку.
У Люпина вдруг округлились глаза:
— Ты же вылитый Берк Беспощадный. Или нет — Руго Разрушитель, из старых комиксов про Мартина Миггса, Маггла-Маньяка.
Снейп опустил руку, тряхнул головой, и волосы снова рассыпались прядями, закрывающими лицо.
— Приятно видеть такое в зеркале, особенно в юности, можешь мне поверить. — Он нахмурил брови, — Когда я не бреюсь, получается именно козлиная бородка.
«Нельзя смеяться», подумал Люпин, «хотя это и вправду смешно. Бедняга».
— Так что, как видишь, я безнадежен, — подвел итоги Снейп, откинувшись на спинку дивана.
— Не знаю, не знаю, — ответил Люпин с улыбкой и потянулся, — смотри, и нескольких месяцев не прошло, а ты уже ходишь на пляж и бросаешь фрисби. Кто знает, что будет через несколько лет. — Улыбка стала задумчивой, — может, тебя удастся уговорить на гавайскую рубашку с джинсами.
— На что с чем?
— Ну ладно, гавайская рубашка — это, наверное, чересчур, но джинсы — как раз то, что надо.
—Ты хочешь сказать... штаны, вроде твоих?
— Ну да, - ухмыльнулся Люпин.
— Ни за что. Это чересчур откровенная одежда.
— В них намного теплее, чем в мантии. И зимой не продувает.
— Нет.
— И ты не был бы похож на Берка Беспощадного.
— А еще в этих же целях можно попробовать клоунский костюм в горошек. Тоже очень действенно, только я, пожалуй, воздержусь.
Люпин рассмеялся. Снейп обратил на него возмущенный взгляд.
— Ну вот, — довольно сказал Люпин, не переставая улыбаться, - видишь, ты вполне можешь посмеяться. Даже над собой.
— Рад, что смог развлечь.
— Теперь у меня появивлась еще одна цель в жизни — улыбка у Люпина расползлась до ушей. — Цель номер один: падение Того-Кого-Нельзя-Называть. Цель номер два: уговорить Северуса залезть в джинсы. Джинсы, кроссовки и футболку. Не черную футболку.
— Приятно знать, что у тебя все в порядке с приоритетами.
— Люпин снова не выдержал и рассмеялся. Потом глубоко вздохнул и добавил:
— Все, я больше не буду. Я знаю, сейчас ты ничего не можешь поделать. И знаю, почему. Я не должен шутить над тем, что для тебя — вопрос жизни и смерти.
Он еще раз вздохнул.
— Придется сохранять status quo. — Он взглянул на Снейпа. — Но когда все закончится...
— Когда все закончится, — повторил за ним Снейп. — Ты все время это повторяешь. Ты так твердо веришь, что мы победим?
— Я должен верить. Для меня есть только два возможных исхода: мы победим, или меня убъют.
— Или повторится то, что было пятнадцать лет назад. Та или иная сторона одерживает победу, но не окончательную, и мы вынуждены снова укрываться и пережидать.
— В пророчестве сказано по-другому.
— В пророчестве ничего ясно не сказано. Сказано, что один или другой погибнет. Это не гарантия победы.
— А что ты будешь делать, если победит Сам-Знаешь-Кто?
Снейп отвел взгляд и, помедлив, ответил:
— Не знаю. Если Он прикажет открыто встать на сторону Пожирателей, тогда... — он оборвал себя на полуфразе, помолчал и прододолжил:
— Если будет подпольное сопротивление, за которым я смогу якобы шпионить, тогда, наверное, я буду продолжать.
— Сопротивление будет обязательно.
— Потому что иначе Он решит, что я должен принимать непостредственное участие в том, что они делают. Этого я не смогу. - Он заметно побледнел. - Ты не представляешь, что он задумал, какую судьбу он готовит магглам, и полукровкам...
— Поэтому мы обязаны победить, — тихо ответил Люпин.
— Ну разумеется, мы победим, — ядовито сказал Снейп, — у нас же есть великий Гарри Поттер, спаситель всех и вся. Куда уж нам простым смертным, нечего самим и пытаться.
— Поверь мне, Гарри вовсе не нравится эта роль.
— А что так? Мне бы понравилась. — Снейп обхватил себя руками. — Только не про нашу честь. Совершать подвиги, осуществлять пророчества — это все не для гнусного, отвратительного Северуса Снейпа.
—Что бы ни было суждено Гарри, только он сможет это сделать, — тихо ответил Люпин, — но в одиночку ему не справиться. Нужны мы все. Ты, вероятно, больше, чем кто-либо.
— О, Гарри был бы счастлив избавиться от меня раз и навсегда.
— Гарри еще очень молод. И ему слишком многое пришлось пережить. Он просто не понимает.
— Все он понимает. Он считает, что смерть Блэка — на моей совести. Ты бы видел, как он на меня смотрит на занятиях.
— Уверен, ты не дал ему повода изменить мнение о тебе.
Снейп снова нарочито осклабился.
— Думаю, он как-нибудь переживет одного неприятного преподавателя.
— А я, Северус, так не думаю.
Снейп повернул голову и внимательно посмотрел на него. Люпин тихо, но настойчиво продолжил:
— В прошлом году все пошло наперекосяк, и все из-за вашей с Гарри ссоры. Если бы только ты не бросил обучать его Окклюменции — я знаю, ты не мог, — быстро добавил Люпин, не давая Снейпу перебить, — и я знаю, возможно, это бы ничего не изменило. Гарри не занимался, как следует. Но если бы он только пришел к тебе в тот день, когда не смог найти Сириуса...
— Ему и в голову такое не могло придти. Он состряпал идиотский план с камином этой мерзкой бабы, и все пошло кувырком.
— Если бы он априори не видел в тебе врага, он догадался бы обратиться к тебе за помошью. Или хотя бы положиться на то, что ты поможешь, после того, как ему пришлось-таки к тебе обратиться.
Снейп мрачно посмотрел на него, но ничего не ответил.
Люпин вздохнул.
— Что сделано, то сделано. Я тебя не виню, Северус. Виноватых и так достаточно, включая меня самого. Мне нужно было вмешаться гораздо раньше. Мерлин свидетель, Сириус из кожи вон лез, только чтобы развести вас как можно дальше, и я его не останавливал.
Ремус опустил голову, но продолжил:
— Ты знаешь, в какой-то момент мне показалось, что вы с Гарри были готовы поговорить по-человечески. Особенно после того, как он увидел... то, что он увидел. — Он покачал головой, — Если бы только он был чуть-чуть постарше... Он вздохнул и решительно продолжил:
— Так продолжаться не может, вам обоим надо измениться. Иначе опять случится беда.
Снейп взглянул ему в лицо, потом отвел глаза. Люпин внимательно наблюдал. «Он что-то обдумывает. О чем он думает?»
— Нет, — в конце концов тихо ответил Снейп, не поднимая глаз. —- Это невозможно.
— Почему?
Снейп по-прежнему не смотрел на него.
— Мне нужно, чтобы Гарри ненавидел меня. И мне нужно ненавидеть его.
Люпин переждал затянувшуюся паузу, и Снейп продолжил:
— Пока Он видит, что я ненавижу Гарри, пока он знает, что Гарри ненавидит меня, Он будет доверять мне. .
Люпин почувствовал, как холодеет от ужаса.
— Мне не доверяют, — продолжил Снейп, — не вполне доверяют. Темному Лорду известно, что в прошлом я противодействовал ему. Что мешал Квиррелу завладеть Философским Камнем. Что не помог Петтигрю, когда узнал, что он жив и служит Темному Лорду. Что не пытался помочь вам с Блэком, когда у меня были все основания полагать, что вы — Его сторонники. Темный Лорд считает, что я выбрал Дамблдора из трусости, решив, что Дамбдор сильнее и что он сам больше не возродится. И что я вернулся к нему тоже из трусости, потому что думаю, что теперь сила на его стороне. И еще потому, что ненавижу Поттера больше своей жизни. Он уверен, что я готов на что угодно, лишь бы увидеть Поттера мертвым.
— Одного за другим я растерял своих врагов. Сначала Джеймс. Потом Блэк — много лет я думал, что он хуже, чем мертв. Ты... — Снейп задумался. — Я даже не уверен, ненавидел ли я тебя самого, отдельно от них. - Он взглянул Ремусу в глаза. - Сейчас о ненависти к тебе говорить не приходится. Все, что у меня осталось — это Гарри, и моя ненависть к нему. Это все, что я могу предъявить Темному Лорду. Воспоминаний о мертвых врагах недостаточно.
— Люпин завороженно смотрел на него. Лицо Снейпа было пустым и холодным, в глазах отражалась пустота.
— Его так легко ненавидеть, - сказал Снейп. - Каждый взгляд на него — напоминание о том, какая пропасть между нами. Юный герой, принц в сияющих доспахах и отвратительное создание, обитающее в адской яме. И как бы я ни старался, как бы ни пытался выползти из этой ямы, я останусь в ней навсегда.
Он прикрыл глаза.
—Я понял, много лет назад, что как бы я ни карабкался, всегда найдется кто-нибудь там, наверху, где светит солнце, кто подойдет и столкнет меня обратно. — Он осклабился. — Собственно, на этом Он меня и поймал. Он сказал мне, «Эти люди, которые, как полагают окружающие, приняли сторону Добра, — это они унижают тебя, они не дают тебе жить. Нет никакого Добра, и нет никакого Зла. Есть только Сила». И какое-то время я в это верил. Я больше не видел Добра, ни в чем и нигде. А Он был единственным, кто когда-либо пытался помочь мне, кому было на меня не наплевать. Или, во всяком случае, мне так казалось. — Улыбка стала еще ужаснее. — Разумеется, в итоге я оказался в еще большем бесправии.
Люпин беспомощно смотрел на него.
— Мне так жаль, Северус.
— Ты слишком часто повторяешь эту фразу.
— Иногда я просто не знаю, что еще сказать.
Снейп опустил глаза.
— Ты как-то сказал, что устал быть «бедным Люпином». А я отдал бы все, чтобы кто-нибудь взглянул на меня и сказал, «бедный Северус». Это, конечно, мало, но хоть что-то. — Он поднял голову и добавил, — И не вздумай ты говорить это, потому что это не будет считаться.
— Хорошо, в таком случае, не скажу. И, знаешь, тебе бы не понравилось.
— Нет? Я уже говорил, жалость — единственное на что я могу надеяться. Да и жалости мне достается очень немного.
— Неудивительно, если учесть, что ты делаешь все, чтобы ее не вызвать. — Ответил Люпин. — Но ты ошибаешься, тебе нужна не жалость. — Он вдруг решился и резко встал с дивана.
— Я хочу показать тебе кое-что. Я этого еще ни разу не делал, хотя сколько раз представлял себе... И теперь, благодаря тебе, я на самом деле могу....
Он кивком показал на окно,
— Видишь луну — сегодня только полумесяц.
Люпин стянул рубашку через голову. Снейп уставился на него в недоумении. Он заметил, что шрамы, покрывавшие Люпина еще несколько месяцев назад, исчезли без следа. Люпин застыл на мгновение, затем быстро стащил с себя остальную одежду. Один миг он стоял неподвижно, обнаженный посреди комнаты, а затем опустился на пол, и контуры его тела размыло марево. Считанные секунды спустя он обратился в волка. Это было совершенно не похоже на трансформации, которые Снейп наблюдал до сих пор — превращение было легким, и Люпин ему не сопротивлялся.
Огромный волк сел, поднял голову и глянул на Снейпа люпиновскими глазами. Пасть приоткрылась в собачьей ухмылке, мохнатый хвост заметался по полу. Люпин встал, и его голова оказалась вровень с сидящим на диване Снейпом. Он приблизился к Снейпу, не спуская с него глаз, и осторожным движением положил голову Снейпу на колено. Тот смотрел на него, почти как на чудо. Снейп поднял руку и неуверенно провел ладонью по мохнатой шее, за ушами. Люпин закрыл глаза подвинулся ближе, уткнувшись Снейпу в грудь.
Снейп вдохнул теплый животный запах и запустил пальцы в мягкий мех. «Я глажу оборотня по голове», подумал он, «чудовище перестало быть чудовищем». Следующая мысль была исполнена яростного удовлетворения: «Я подарил ему это! ОНИ не могли этого сделать, только я смог!» А потом: «Но они могли быть с ним рядом, на равных, а ты — нет. Ты стоишь в стороне, ты только наблюдатель». И следом: «Но ему не это было нужно. Они помогали ему слиться с чудовищем в единое целое, а Люпину всегда хотелось от него избавиться».
Снейп позволил себе несколько секунд и убрал руку. «Он не собака, он человек, пусть сейчас об этом так легко забыть». Люпин открыл глаза, и на волчьей морде снова появилась ухмылка. Потом волк попятился, вернулся на середину комнаты, его снова окутало марево, и на его месте оказался Люпин. Он быстро и непринужденно оделся и вернулся на диван.
— Я больше не чувствую себя чудовищем, — сказал он. —Я перестал ненавидеть превращения в волка. При тебе мне не стыдно за себя, и я больше не боюсь. — Он опустил голову. — Тебе от этого не легче, и я ничем не могу помочь тебе. Ни с тем, с что ты вынужден терпеть, ни с тем, как тебе приходится жить изо дня в день. — Он в смущении потряс головой. — Я не то говорю. — Помолчав, он продолжил:
— Думаю, тебе удалось сделать настоящее чудо, твое собственное чудо.
Снейп не ответил, но по чуть изменившейся позе Люпин понял, что в эту минуту Снейпа оставило постоянное яростное напряжение, почти никогда не отпускавшее его.
— Мы оба не хотим быть тем, что мы есть, — сказал Люпин. — Но у нас нет выбора. Мне остается твое зелье, тебе... — тут он покачал головой — а тебе — только надежда, что наступит время, когда тебе не нужно будет оставаться таким, как сейчас. — Он посмотрел на Снейпа и улыбнулся.
— А пока мы будем помогать друг другу оставаться людьми, в полнолуние... — улыбка стала шире — и в любой момент, когда ты будешь в настроении побросать мне фрисби. Или послушать Вагнера.
При слове «фрисби» Снейп слегка скривился, но через мгновение лицо у него смягчилось. Он поднял с пола бутылку пива, открыл и торжественно приподняв, произнес:
— В таком случае, за полнолуние.
— За полнолуние, — ответил Люпин похожим жестом, и они выпили.
— И за Вагнера, -— добавил Люпин.
— За Вагнера — поднял Снейп бутылку, — если, конечно, он достоин твоих похвал.
Они выпили еще.
— И за фрисби, — сказал Люпин.
— За мячик, — сказал Снейп.
И они выпили еще.
Люпин заглянул в свою бутылку.
— У меня еще осталось, — сказал он.
— И у меня.
— Ну что ж, тогда за Орден Феникса.
— За Дамблдора.
— За Хогвартс.
— За ушедших друзей.
— И за оставшихся друзей. И за будущих друзей.
Они снова выпили. Люпин, поколебавшись, криво улыбнулся, и сказал,
— За Гарри Поттера.
Снейп застыл. Потом нахмурился. Потом посмотрел Люпину прямо в глаза, приподнял бутылку, кивнул и отпил. Люпин улыбнулся в ответ и сделал то же самое.
— И за то, когда все это закончится, — сказал Снейп почти без иронии.
— За то, когда все это закончится, — повторил Люпин с улыбкой.
Оба выпили до дна.
@темы: Practically Brothers, мои переводы
-
-
20.04.2009 в 05:58-
-
20.04.2009 в 06:00Тебе спасибо!
не спится или уже встала?
-
-
20.04.2009 в 06:02У нас уже позднее утро.
-
-
20.04.2009 в 06:05wow. к западу, стало быть, от Питера, и сильно к западу
-
-
20.04.2009 в 06:12Сильно к востоку от Питера, очень сильно.
читать дальше
-
-
20.04.2009 в 15:20Отличный перевод.
Поскольку я уже тут, то готова приступить к бетингу
Как вам удобнее - пришлете мне почтой, или мне взять отсюда?
-
-
20.04.2009 в 15:42Ура! Ура!
спасибо за похвалу, очень, очень приятно слышать ее именно от вас
А как вам удобнее?
-
-
20.04.2009 в 16:32Ну, мне удобнее в Ворде получить текст. Тем более, что переводили-то вы в нем, наверное?
Мой адрес - allal1978 на рамблере.
-
-
20.04.2009 в 16:45Ну да
Сейчас начну высылать
в обратном адресе - strega.verde. Surprisingly enough
-
-
20.04.2009 в 17:01отправила))
-
-
20.04.2009 в 17:38Получила. Постараюсь в ближайшие дни вычитать
Думаю, пришлю первую вычитанную главу к среде, чтобы вы могли посмотреть, как оно выглядит
-
-
20.04.2009 в 17:42супер!
буду ждать с нетерпением
-
-
22.04.2009 в 22:18Вспоминается один снупин. Там в детстве Северус старательно уродовал себя в школе. спойлер
-
-
22.04.2009 в 22:30ну тут автор, слава всему, в такие дебри не ударяется. Дальше ИМХО чистой воды. Мне как-то не очень фики, где снейповы поступки и поведение объясняются фактором "тяжелое детство и кирпичи вместо игрушек". Или во всяком случае, только этим фактором. Знаешь, то есть если у него было нормальное детство, то он бы никогда... и т.д. Я щитаю, что так героя лишают права на ошибку. В моем любимом Falling Further In Сева в ответ на традиционный вопрос "ну какого фига тебя понесло в фашисты" по-честному говорит "дурак, типа, был, а потом понял, и вот расплачиваюсь". Не вижу, чем такая концепция плоха, и к тому же она как-то делает мне его ближе и родней (ну кто по дури глупостей не делал?) У Reer'ы Снейп отчасти "таким уродился", а отчасти прикидывается, потому что деваться некуда. Тоже, по-моему, довольно жизненная ситуация
-
-
22.04.2009 в 22:33-
-
22.04.2009 в 22:40про "обосновано" - это вообще песня!
-
-
22.04.2009 в 23:13-
-
22.04.2009 в 23:15"не нравится - не ешь"
святая правда!
-
-
23.04.2009 в 16:01будет просто здорово, если он появится где-то в архивах, чтобы легко можно было дать на него ссылку всем желающим.
-
-
23.04.2009 в 16:12спасибо огромное! очень, очень приятно слышать
Вот Мерри его отбетит, и я выложу где-нибудь (еще не знаю, где, потому что человек неопытный
А вообще у меня дайри открытый, можно на него ссылаться
-
-
23.04.2009 в 16:16В идеале на Сказках бы выложить, но я не очень понимаю, как Чакра отнесется к тому, что один перевод там уже есть. Я у нее спрошу.
-
-
23.04.2009 в 16:18Да, было бы здорово
Еще Фанрус есть, да?
-
-
23.04.2009 в 16:29Да