Бета: kasmunaut
Название: Лола
Категория: недослэш
Пейринг: ГП, СС
Рейтинг: R за один поцелуй
Ворнинги: АУ, cross-dressing
Отдельное спасибо kaiman'у за помощь в подборе заклинания
читать дальше
Лола
— Extraneate! — лицо в зеркале не меняется. Все верно: магия воздействует не на него — на других. Заклинание Невидимости — человек остается собой, но его больше не узнают, даже если смотрят в упор. Собственное лицо становится маской, теперь он никто; просто незнакомец. Ну все, можно идти.
~*~
Вывеска маленького клуба в Сохо светилась желтым, язычки неоновых свечей загорались и гасли. Внутри было темно, только вращающийся стеклянный шар под потолком разбрызгивал тоненькие лучи света. Низкий потолок, квадратные деревянные столики, маленькие кабинки, обитые красной кожей. Голоса сидящих за стойкой и в зале тонули в гитарных риффах — на маленькой сцене, выхваченной из полутьмы одиноким лучом прожектора, сизо-голубым от сигаретного дыма, тощенький певец в кожаной куртке и со встрепанной шевелюрой то набрасывался на микрофон, то отстранялся, то снова нависал над ним, вступая в безнадежное соревнование с двумя гитаристами и ударником, теряющимся в полумраке вместе со своими блестящими барабанами.
Гарри устроился на высоком табурете в конце стойки и на вопросительный взгляд бармена ответил: «Шампанское, пожалуйста». Шампанское почему-то оказалось розовым и дало обильную пену. «Мерлин всемогущий, зачем я заказал эту гадость? Вкус как у вишневого лимонада, только хуже... Хотя ладно, эффект неплохой». И в самом деле, атмосфера в маленьком полуподвальном помещении как будто бы стала уютнее, и его место у бара стало действительно — его. Он облокотился о стойку, полуобернувшись к залу, где танцевали редкие парочки, и вздохнул с облегчением.
— Ты не танцуешь? — Гарри вздрогнул и не пролил шампанское только потому, что в бокале оставалось совсем немного. Он оторвал взгляд от выпивки и уткнулся взглядом в черное платье. Обтягивающее. Гарри поднял глаза и столкнулся взглядом с высокой темноволосой женщиной. «Какие темные глаза, даже не карие, а лиловые, как у лошади», неуместно подумалось ему — незнакомка тряхнула головой, и навязчивая мысль вернулась с новой силой — длинные волосы перелились через плечо черной гривой. Темные глаза смотрели выжидающе, и Гарри спохватился:
— Нет, не танцую... К сожалению, — добавил он неожиданно для себя.
— Ждешь кого-то? Просто это мое обычное место, так что, если ты не против...
— Нет! То есть не жду. И не против.
Она чуть заметно улыбнулась — легкая гримаса, приподнятый уголок губ, немного вздернутая бровь — и Гарри на мгновение показалось, что он где-то видел ее раньше.
Она боком пристроилась на барном стуле, положила ярко-красную сумочку на стойку. Гарри постарался незаметно оглядеть ее, пока она разговаривала с барменом («Да, черри-кола подойдет»): нет, не черное — темно-коричневое облегающее платье, взблескивающее золотыми нитями в пляшущих лучах света, длинные рукава, спускающиеся до середины кисти, высокий, под горло, ворот, лак на ногтях, блеснувший ярко-красным, когда она зажигала сигарету — длинную, коричневую и тонкую, как она сама.
Он смотрел на яркий тонкогубый рот, нос с горбинкой («Испанка она, что ли?» — вспомнилась картина маггловского художника: тревожно-желтый фон и женщина с похожим профилем, черноволосая, с темными глазами под тяжелыми веками — «Андалузка», вроде бы), длинные темные ресницы, бледная кожа под слоем пудры. Тяжелая прядь соскользнула с плеча, и теперь ему был виден только тлеющий кончик длинной сигареты. Пожалуй, блестящие вороные волосы — единственное, что было красивого в ней, высокой и какой-то ломано-угловатой.
— Что это они такое играют? — спросил Гарри, преодолев неловкость.
— «Целый день и всю ночь». Группа «The Kinks». — Она как-то выжидательно взглянула на него, но Гарри только пожал плечами:
— Никогда не слышал.
Потом спохватился:
— Я Гарри.
— Лола. — Она немного растянула первый слог и опять еле заметно улыбнулась. Только теперь он обратил внимание на то, какой у нее низкий голос. Чуть хрипловатый. Теплый. Улыбка была странная, как будто слегка язвительная, и ему снова показалось, что он где-то видел ее.
— Ты ведь здесь в первый раз? — полуутвердительно произнесла она, отводя от лица темную прядь.
— Да, раньше как-то...
— У тебя сегодня все в первый раз, да? — опять просто утверждение: ни насмешки, ни снисходительности.
— Да. — Короткое слово было как шаг в пропасть.
Она наклонилась к нему, заглянула в глаза. Ему на колено легла теплая — почти горячая — ладонь. Он вдохнул запах, сладкий и горький: пудра и лимонад, духи и табак. Блестящая грива, рассыпавшись, щекотнула тыльную сторону ладони. Гарри как завороженный следил за синими бликами на волосах, за огоньком дотлевающей в пепельнице сигареты. Он замер — тепло ладони постепенно продвигалось от обтянутого тонкой джинсой колена все выше и выше, оставляя за собой нагретую дорожку. Длинные пальцы прижимались к внутренней стороне бедра, доставая кончиками до грубого вытертого шва — в этом месте он не чувствовал тепла — только давление. Она остановилась совсем высоко, там, где ткань собралась гармошкой, ребро ладони чуть-чуть не доставало до паха, теперь прикосновение обжигало.
Гитары внезапно умолкли, и наконец стали слышны негромкие голоса людей в баре, стеклянный звон там и тут, когда резко ставили стакан на стол или чокались, и даже шелест дождя за окном. Гарри взглянул на сцену — встрепанный певец как раз закончил переговариваться с бас-гитаристом и вернулся к микрофону, не оборачиваясь, махнул тому рукой, и раздались первые аккорды.
— Эту песню я знаю наизусть. Пойдем?
Идти он мог с трудом.
— Тут недалеко, — сказала она с этой своей почти-улыбкой.
Идти и вправду оказалось недалеко. В квартирке на втором этаже было еще темнее, чем в баре, — только квадрат окна светился желтоватым фонарным светом, и в полумраке терялось все, кроме ее бледного лица на черном фоне, — она стояла, прислонившись к стене. Гарри потянулся к ней, но неожиданно сильные руки легли ему на плечи, одновременно удерживая и притягивая.
Он уже открыл рот, чтобы спросить, в чем дело, — и задохнулся. Горячие, неожиданно сухие губы накрыли его. Теплое дыхание пахло табаком, вишнями и шоколадом. И еще чем-то неопределимым, и от этой неопределенности, а может, от неожиданного прикосновения шершавого языка, нежного, всего на мгновение, потом сильнее, дольше, он почувствовал, как внутри натягивается струна — еще чуть-чуть — и разорвется... Гарри дернулся, перехватил ее руки — сильные пальцы все еще впивались ему в плечи, глянул в лиловые глаза — и похолодел. В голове потемнело, он разжал руки, пошатнулся и, кажется, даже позорно взвизгнул. Перед ним стоял призрак.
Северус Снейп — лицо, покрытое предсмертной бледностью, окровавленный рот, остановившийся взгляд темных остекленевших глаз... Гарри замутило. Он слепо шагнул назад, что-то мягкое ударило под коленки, и он шмякнулся в кресло, не отрывая взгляда от привидения.
Привидение постояло еще немного молча, потом скривилось и безнадежно сказало: «Поттер. Почему-то я не удивлен». Гарри увидел, что Снейп уже не такой мертвенно-бледный, и наконец понял: то, что показалось ему кровью, было размазавшейся помадой. «Постойте-ка. Какая еще помада? И вообще, он что, настоящий? И как же я?..»
Как он мог обознаться?! Подумаешь, длинные волосы, помада — «У него даже ресницы не накрашены», мелькнула нелепая мысль, ее догнала другая — «так это все был обман...», потом еще одна, «зачем?» но что — зачем — он додумать не успел.
— Поттер. Какого черта?
— Нет! Сами вы «какого черта»! Вы что, живы? Почему я вас не узнал?
— Да, поразительно. Как по волшебству, не правда ли. — Снейп на глазах обретал потерянную было уверенность. Даже удивительно, как ему удавалось выглядеть так уверенно — в платье, на высоких каблуках и с длинными, ниже лопаток, волосами.
«Странно. Он не выглядит нелепо — совсем нет... Как будто так и надо...» Угловато-грациозное тело, иссиня-черные волосы, изящно вырезанные ноздри породистого носа раздраженно вздрагивают...
— Поттер, вы меня слушаете?!
— А? — он подскочил в кресле, — п-проф... Сн... О господи... — Гарри вскочил и тут же упал обратно в кресло — ноги все еще держали плохо.
— Что вы так перевозбудились? И кстати о возбуждении — вас, кажется, больше тревожит то, что я — ваш бывший профессор, чем то, что вы, похоже, собирались переспать с мужчиной...
— ...я еще не успел об этом подумать...
— Ну так поразмыслите на досуге. Я всегда подозревал, что вы способны заблудиться в трех соснах, но на этот раз ваша... дезориентация... достигла новых высот. А сейчас скажите мне: какие чары вы использовали?
— Extraneate...
— Extraneate! Откуда вы-то взяли это заклинание? ...Не трудитесь, и так ясно — библиотека в доме Блэков. Вы хоть знаете, что оно означает?
— Оно означает, что меня не будут узнавать, пока я не сниму чары! Что плохого?!
— Плохого, в общем-то, ничего. Только вот с переводом вы несколько ошиблись — это заклинание отчуждения. Другие вас не узнают, за одним исключением. Есть такое выражение — «момент близости». В этот момент «другой» — не значит «чужой». Теперь понятно?
— То есть деньги украсть под этими чарами можно, а сексом заняться нельзя?
— Вы что, Поттер, решили встать на преступный путь?
— Нет, я просто не понимаю...
— Как обычно. Моргана и все ее дети, Поттер, секс и близость — не обязательно одно и то же, ясно?
— А... Э... Да... Но значит... Вы тоже... раз я вас узнал?
— А вот сейчас излишняя сообразительность ни к чему.
— Но...
— Нет. Никаких «но». Вашим дальнейшим образованием пусть занимается кто-нибудь другой. — Он отвернулся, и Гарри услышал негромкое «Extraneate!» В следующий миг перед ним стояла Лола.
— Нам пора. Я, пожалуй, еще посижу в баре, послушаю музыку. Идем ... Гарри.
Он не помнил, как они вышли из квартиры и снова оказались на улице. Небо уже успело совсем почернеть, в воздухе висела осенняя морось, собираясь вокруг фонарей желтыми нимбами. Он посмотрел вслед уходящей от него женщине. Лола шла легко, слегка покачивая бедрами и небрежно размахивая сумочкой. Красные сапоги отражались в мокром черном асфальте. Встретятся ли они снова — он не знал. Неважно. Главное — он знал, что Лола есть, и мир уже не был таким чужим.
______________________
*Extraneate! (лат.) — «считайте чужим». Exter — чужой, чужак.
**Картина Ван-Гога на самом деле называется «Арлезианка».
***Песня, которую Снейп знает наизусть, называется «Лола» и была записана группой The Kinks в 1970 году. Сюжет фика позаимствован из этой же песни.
I met her in a club
down in old Soho
where you drink champagne
and it tastes just
like cherry cola
C-O-L-A cola
She walked up to me
and she asked me to dance
I asked her her name
and in a dark brown voice
she said Lola
L-O-L-A Lola
la la la la Lola
Well I'm not the world's
most physical guy
but when she squeezed me tight
she nearly broke my spine
oh my Lola
la la la la Lola
Well I'm not dumb
but I can't understand
why she walked like a woman
and talked like a man
oh my Lola
la la la la Lola
la la la la Lola
Well we drank champagne
and danced all night
under electric candle light
she picked me up and
sat me on her knee
and said "Dear boy
won't you come home with me?"
Well I'm not the world's
most passionate guy
but when I looked in her eyes
I almost fell for my
Lola la la la la Lola
la la la la Lola
Lola la la la la Lola
la la la la Lola
I pushed her away
I walked to the door
Well I fell to the floor
I got down on my knees
then I looked at her
and she at me
Well that's the way
that I want it to stay
and I always want it
to be that wayfor my Lola
la la la la Lola
Girls will be boys
and boys will be girls
it's a mixed up
muddled up
shook up world
except for Lola
la la la la Lola
Well I left home just
a week before
and I'd never ever kissed
a woman before
but Lola smiled and
took me by the hand
and said "Dear boy
I'm gonna make you a man"
Well I'm not the world's
most masculine man
but I know what I am
and I'm glad I'm a man
and so is Lola
la la la la lola
la la la la Lola
Lola la la la la Lola
la la la la Lola
****«Целый день и всю ночь» - тоже реально существующая песня The Kinks, в оригинале — All Day and All ot the Night, вот она на ю-тьбе: www.youtube.com/watch?v=mMWNwHof0kc