Родственные души, глава 3

[strega-verde]

Я еще над этой главой, наверное, подумаю, но сейчас мне ее хочется немедленно куда-нибудь... выложить...

Here goes:

Родственные души, глава 3, "Бесправие"

Название в оригинале: Practically Brothers
Автор: Reera The Red
Жанр: Gen, Hurt/Comfort, Angst
Рейтинг: PG-13
Персонажи: СС, РЛ
Согласие автора: да

Бесправие

Огромная круглая луна сияла над одинокой полоской пляжа, черные стеклянные волны разбивались в пену о бледный песок. В черном небе над черным морем светились звезды, белые, как осколки льда. Кто-то высокий, зловещего вида и одетый во все черное, стоял в конце пляжа, отбрасывая позади себя длинную черную тень.
Неподалеку от человека в черном играл с прибоем огромный серебристый зверь, которого издали можно было принять за собаку. Зверь бежал вдоль линии прибоя, то подпрыгивая и щелкая челюстями в попытке поймать летящую пену, то кидаясь в воду между набегающими на берег волнами. Добежав до конца пляжа, он развернулся и кинулся обратно, наперегонки со своей длинноногой тенью. Зверь остановился совсем близко от человека в черном и принялся с лаем наскакивать на него и тут же отступать.
Человек пошарил в складках черной мантии и достал что-то маленькое и круглое. Пес зарычал и замотал головой. Человек замер, всем своим видом показывая раздражение.
– Люпин, ты же знаешь, что я не умею бросать эту штуковину!
Люпин подпрыгнул и приземлился, зарывшись передними лапами в песок. Снейп стоял неподвижно, но даже издали можно было бы догадаться, что он страдальчески поднял глаза к черному небу. Он снова запустил руку в карман и нехотя достал зеленый диск. Люпин гавкнул и высоко подпрыгнул. Снейп вздохнул и запустил фрисби. Диск взлетел, описал жалкую десятифутовую дугу и приземлился бы ему под ноги, если бы Люпин не рванулся, чтобы поймать его в воздухе.
Люпин вернулся с диском и ободряюще посмотрел на него, виляя хвостом. Снейп сдвинул брови, но взял у него фрисби. Люпин гавкнул и затанцевал на песке. Снейп попробовал еще раз запустить фрисби. На этот раз диск пролетел дальше, и Люпин с лаем погнался следом, взлетел в прыжке и поймал его, когда он стал снижаться. Он рванулся обратно к Снейпу, и затормозил прямо перед ним. Снова и снова Снейп бросал диск, который иногда пролетал всего несколько футов или даже сразу зарывался в песок, но все чаще улетал далеко вдоль пляжа. Люпин без устали носился следом, похожий на серебристого призрака в лунном свете. Снейп не раз ловил себя на том, что любуется картиной: серебряный волк, мчащийся по белому песку, и его бархатно-черная тень, несущаяся рядом.
В конце концов, Снейп сказал:
– Ну все, это последний раз, у меня рука отваливается. Он взял у Люпина диск и запустил его еще раз. Люпин бросился следом и легко поймал фрисби. Потом он застыл с диском в зубах, и посмотрел на Снейпа, явно что-то прикидывая. На волчьей морде расплылась ухмылка, и он кинулся обратно к Снейпу. Тот до последнего момента не догадывался, что произойдет, а когда понял и попытался отступить, было уже поздно, и примерно двенадцать стоунов слегка намокшего волка со всего размаха обрушились ему на грудь. Он растянулся на песке.
Снейп лежал на спине и смотрел на Люпина снизу вверх. Тот стоял над ним, расставив лапы, с прежней собачьей ухмылкой.
– Знаешь, я ведь могу взять и бросить тебя тут, – проворчал Снейп. Сейчас Люпин не мог аппарировать: в волчьем обличье магия была ему недоступна. Люпин покаянно взвыл и сделал большие печальные глаза, но собачья ухмылка не исчезла. Потом он сделал шаг в сторону и обрушился на песок рядом со Снейпом.
Они вдвоем смотрели на звезды и слушали, как волны разбиваются о берег. Луна в небе поднималась все выше и выше. Снейп украдкой взглянул на Люпина. «Интересно, он по-прежнему боится вида полной луны?», подумал он. Он не видел страха в глазах Люпина, и бока волка поднимались и опускались от ровного дыхания. Люпин подвинулся ближе, и Снейп чувствовал тепло большого зверя даже через складки мантии. «Странно», подумал Снейп, «когда он в человечьем обличье, мы не подходим друг к другу ближе, чем на пять футов», но Люпин-волк жаждал прикосновения, и Снейп обнаружил, что для волка он был готов сделать исключение.
Они долго лежали на песке, но наконец влага и ветер просочились сквозь плотную ткань мантии и Снейп вздрогнул от холода. Он сел, и из складок одежды посыпался песок.
– Пора возвращаться, – сказал он.
Люпин поднялся, расставил лапы и энергично отряхнулся, посыпав при этом Снейпа новым слоем песка. Тот яростно нахмурился, и Люпин обратил на него покаянный взгляд. В глазах у волка по-прежнему плясали искорки смеха. Снейп обнял мощную лохматую шею и, с легким шепотом ветра, они исчезли с пляжа и появились на заднем дворе люпиновского дома. Снейп провел палочкой, и часть песка с одежды и меха исчезла. Он снова положил ладонь Люпину на загривок, и они вместе аппарировали в гостиную.
Люпин выскользнул у него из-под руки, уши у волка на мгновение прижались, потом он прыгнул и кинулся прочь по коридору. Снейп рванулся за ним:
– Ну-ка, постой! Даже не думай идти в душ первым, шерсть будет повсюду! – «Да ладно, так или иначе, убирать придется мне», добавил он про себя – для Люпина магия оставалась недоступна до утра и обращения в человека. Дверь ванной захлопнулась, и до него донесся шум льющейся воды – Люпин не очень ловко управлялся лапами, но кран повернуть мог.
Снейп осуждающе посмотрел на запертую дверь, вздохнул, и пошел обратно по коридору. Он решил подождать во дворе – ему удалось отчистить одежду от песка только отчасти, и он не хотел пачкать в доме. К тому же он знал, что ему все равно будет не по себе, пока он не примет душ. Он сел на крыльце и оглядел двор – ничего особенного, просто сухая, местами вытоптанная трава, и все. Но небо было таким же ясным, как на пляже, так же светили звезды, и полная луна была такой же огромной.
В конце концов, он услышал лай в доме и аппарировал прямо в коридор, оказавшись рядом с дверью в ванную. Дверь была открыта, и изнутри шел теплый влажный воздух. Люпин стоял в коридоре, держа в зубах старое полотенце.
– Не вздумай отряхиваться рядом со мной! – сказал Снейп, зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
Позже они вдвоем устроились на диване в гостиной. Снейп был в ночной рубашке и халате – остальной одеждой занималось древнее стиральное устройство в подвале. Снейп уже привык носить только самые старые мантии в полнолуние, когда он навещал Люпина – после этих визитов одежда была вся в шерсти, и хорошо еще, если только в ней.
Люпин лежал, свернувшись, глаза у волка были полузакрыты. Время от времени Снейп отвлекался от книги, чтобы взглянуть на Люпина. Когда у того окончательно закрылись глаза, а дыхание стало медленным и равномерным, Снейп положил в книгу закладку, тихо произнес заклинание, чтобы погасить свет и осторожно прошел в спальню.
***
Снейпа разбудил хлопок – звук, казалось, донесся откуда-то издалека – и громкий низкий лай. «Люпин», подумал он, мгновенно открыв глаза. Но нет, это не мог быть Люпин – лай доносился со двора. «Бродячая собака?» Нет, это определенно не собачий лай.
В комнате было темно, ночь еще не кончилась, но темнота потеряла полночную плотность – рассвет был уже близко. Снейп осторожно выбрался из постели, ощупью нашел палочку, тихо вышел в коридор и направился в гостиную.
В окно гостиной светила луна, и в полутьме можно было разглядеть Люпина, напряженно стоявшего посреди комнаты. Уши у волка стояли торчком, глаза не открывались от лужайки за окном. Снейп осторожно, по стенке, вошел в комнату – что бы ни было там, за окном, лучше, если оно его не заметит. Снаружи было светлее, чем в доме – «Хорошо, нам их видно, а им нас – нет». Он присел на корточки и осторожно выглянул в окно.
По узкой полоске травы перед домом приближался огромный серый волк. Еще десяток волков шел за ним, по обе стороны. Вожак был почти в два раза крупнее Люпина: тяжелее и выше в холке. Он залаял, и Снейп узнал лай, разбудивший его – громкий, низкий, медный тон, становившийся все громче по мере того, как волк подходил ближе к дому. Остальные волки в стае тоже были крупнее Люпина. Когда Снейпу впервые удалось разглядеть Люпина в его волчьем обличье, он подумал, что Люпин-волк был огромным. Но теперь, в сравнении с другими оборотнями, он казался маленьким, чуть ли не хрупким. Хотя, конечно, Люпин-человек был среднего роста и худощавым. Только один волк в стае, державшийся позади остальных, был меньше Люпина – нет, не меньше, поправил себя Снейп, приглядевшись: этот волк был, по крайней мере, таким же, как Люпин, просто из-за того, как он держался, поджавшись и опустив голову, он казался меньше, чем на самом деле. Вся его манера была испуганной, как будто он был загнан в угол.
Огромный серый волк снова издал свой медный лай. Снейп посмотрел на Люпина и склонил голову набок, с выражением «Ну, что теперь?» Люпин чуть заметно покачал головой и сел на пол. «Он решил выждать до рассвета», понял Снейп, «пока он не обернется человеком. Пока к нему не вернется волшебство». Снейп перевел взгляд на стаю за окном. Вожак, точно как Люпин, сел на газоне, и остальные последовали его примеру. Значит, они будут ждать до рассвета.
И рассвет наступил. Край солнца едва показался над землей и волков снаружи и Люпина в доме окутало марево. Люпин обернулся в человека первым, очень легко – Снейп и раньше замечали, что становиться человеком было для него легче, чем волком. У оборотней за окном дела обстояли не так хорошо – вожаку, казалось, было тяжелее всех принять человеческий облик.
Люпин поднялся с пола, по-прежнему не отрывая глаза от окна и стаи за ним, бывшей теперь группой людей.
– Твои друзья? – спросил Снейп.
– Моя бывшая стая, я тебе про нее рассказывал. Я был с ними какое-то время. – Люпин быстро оделся, выбирая вещи из аккуратной стопки на полу в углу комнаты.
– Они мне не друзья. – Он поднял руку и очень тихо произнес, – Accio палочка. – В следующий миг его пальцы уже сжимали волшебную палочку.
«Ему кажется, что если он одет, у него психологическое преимущество перед его гостями», подумалось Снейпу, «они после обращения остались нагишом». Хотя, судя по всему, большинство визитеров это не смущало.
Стая была исключительно мужской. Очень мужской, если судить по вожаку, тому самому волку серой масти. Человек из него получился такой же огромный как волк, великанского, но пропорционального телосложения. Он был брюнетом, с такими же угольно-черными волосами, как у Снейпа. Вожак небрежно сидел на корточках, по всей видимости, чувствуя себя не менее уверенно, чем в волчьей форме. Остальные, пусть и не такие великаны, как их предводитель, были тоже, как на подбор рослые и крепкие. Все они были похожи на головорезов, за исключением одного, смущенно державшегося позади.
– Ремус! – крикнул гигант, возглавлявший стаю.
– Это Бэрон, – сказал Люпин. – У него был… и есть… большой авторитет в стае. Он и меня пытался подчинить. В человечьем обличье я мог разделаться с ним, с помощью волшебства. Но как волк я ему не ровня, а в стае это единственное, что имеет значение.
– Понятно, почему ты ушел. – Ответил Снейп.
Люпин кивнул:
– Я видел, как мужчины и женщины – в обычной жизни сильные, одаренные люди – профессора, дельцы, политики высокого ранга вынуждены были подчиняться заурядным преступникам. Правда, откровенное насилие не допускалось, да, вожаку стаи, Мэттью, удавалось держать их в узде. Эта стая и вправду была лучше других, но я все равно не смог смириться с тем, что видел. – Он нахмурился, – Они гордятся тем, что никого не убивают и не обращают насильно, но то, чему я был свидетелем, было не лучше. – Он кивком указал в сторону окна, – Вон тот бедняга, который жмется с краю – это Алекс, волшебник. Бэрону удалось сломить его, превратить в послушное животное.
«И он хочет проделать с тобой то же самое», подумал Снейп, «чтобы ты был его ручным волшебником, жил по его указке. Уж я-то знаю, что это значит».
– Ремус! – снова крикнул Бэрон, – Выходи, Ремус, тебе придется со мной поговорить, хочешь ты этого или нет!
– Что ты будешь делать? – спросил Снейп.
Люпин обреченно пожал плечами.
– Выйду и поговорю с ним. – Он направился к двери.
– Я буду следить, – ответил Снейп. Люпин взглянул на него и улыбнулся в ответ, но улыбка угасла еще до того, как он повернулся к двери. Снейп расположился в глубине комнаты – оттуда он мог наблюдать за происходящим и в окно, и в дверь, но его при этом было не видно. Люпин открыл дверь и вышел наружу.
– Я здесь, Бэрон, – сказал он, – Что тебе нужно? – Спросил он, и продолжил просто стоять на крыльце – в позе не было ни агрессии, ни подчинения. «Типичный Люпин», подумал Снейп, «с ними так нельзя».
Бэрон легко поднялся на ноги, совершенно не стесняясь своей наготы. Он был по меньшей мере на голову выше Люпина и, казалось, в два раза шире в плечах. Ни унции жира, сплошные мышцы. Он оглядел Люпина с головы до ног и улыбнулся улыбкой хищника.
– Я пришел вернуть тебя в стаю, Ремус, – сказал Бэрон. У него был низкий, музыкальный голос.
– Я ушел из стаи много лет назад, – ответил Люпин.
– Из стаи не уходят, – сказал Бэрон.
– Мэттью позволил мне уйти.
– Мэттью мертв. – Бэрон еще раз показал зубы в улыбке. – Теперь я вожак стаи. – Улыбка стала самодовольной.
«Это Бэрон убил Мэттью», подумал Снейп.
– Я не вернусь, – тихо ответил Люпин, – если придется, я буду драться с тобой.
«Больше самоуверенности», подумал Снейп, «больше агрессии, Люпин, ну же!»
– Драться с тобой сейчас, бороться с волшебством? Ну нет, – ответил тем временем Бэрон, – Нет, я так не думаю. Мы будем драться сегодня ночью, в полную луну. Одержи надо мной верх – и ты свободен. Проиграешь мне, и ты вернешься в стаю. Или я убью тебя. Если ты вернешься в стаю, а потом попытаешься уйти от нас в человечьем обличье, я вернусь в следующее полнолуние и убью тебя.
«Скажи ему, что убьешь его сейчас», подумал Снейп, «и он отступит». Но Люпин просто стоял, не говоря ни слова. «Он не может», подумал Снейп, «стань он угрожать, – и они тут же поймут, что это просто слова. Люпин не убийца».
Снейп поднялся на ноги. «Так не пойдет», подумал он, мгновенно аппарировал в подвал, схватил вычищенную мантию и аппарировал обратно в гостиную. Он быстро оделся и пропустил пальцы сквозь волосы. Вид не самый парадный, но так все же лучше, чем выйти во двор в ночной рубашке. Он направился к двери.
– Я не буду драться с тобой в волчьем обличье, – услышал он голос Люпина, – И я не вернусь в стаю.
– Тогда ты умрешь, – ответил Бэрон, – Возможно, не сегодня, и не через месяц. Но мы знаем, где твой дом, Ремус. Деревянная дверь и стены из извести меня не остановят. И в полнолуние твое волшебство не защитит тебя.
– Ты не тронешь его, – сказал Снейп, открывая дверь. Он остановился на крыльце рядом с Люпином. На лице застыло выражение, способное вогнать в трепет самого нахального студента-разгильдяя. – Попробуй только причинить ему вред, и я выслежу тебя и убью.
Бэрон помолчал, раздумывая. По-прежнему улыбаясь, он спросил:
– Этот пес твой, волшебник?
«Это не просто вопрос, это ритуал», подумал Снейп, «но мне наплевать».
– Этот человек мой.
Люпин резко обернулся и посмотрел на него с изумлением.
– Желаешь драться со мной за него? – Он поднял палочку. – Я готов, сейчас или в полную луну, как тебе угодно.
– Нет, волшебник, с тобой я драться не буду, – кивнул Бэрон, – магия мне не по зубам. Ты берешь этого пса себе, я отказываюсь от него. Если только ты не согласишься продать его мне, – с ухмылкой добавил он.
Снейп снова поднял палочку:
– Убирайся. Мое терпение на исходе.
Бэрон кивнул, улыбаясь, и жестом приказал остальным подойти ближе. Они собрались, образовав круг, и исчезли с громким хлопком. По-видимому, Алекс, ручной волшебник, аппарировал их всех.
Снейп опустил палочку, все еще чувствуя гнев. Люпин не отводил от него глаз.
– Ты знаешь, что ты только что сделал? – спросил он.
– Я сделал так, чтобы ты был свободен от них, - ответил Снейп.
– Ты сказал, что я твой, ты объявил, что ты – мой альфа, что я тебе подчиняюсь.
– В их глазах. Не все ли тебе равно, что они думают?
– Не знаю, – тихо ответил Люпин.
Снейп вздохнул.
– Люпин, ты прекрасно знаешь, что я не считаю себя твоим альфой и что я тебе никакой не вожак. – Он помолчал и добавил, – уж поверь, будь я твоим вожаком, я бы ни за что в жизни не стал бросать для тебя этот идиотский диск.
Люпин хрипло и коротко рассмеялся.
– Прости, это глупо. Я должен благодарить тебя. – Он оглянулся на опустевший двор.
– Я тебе уже говорил, из меня неважный оборотень. Никакого стремления к доминированию, и они это знают.
– Я думаю, это – одно из твоих лучших качеств, – ответил Снейп, – Теперь они оставят тебя в покое?
Ремус кивнул.
– Да, наверняка. Они не захотят связываться с настоящим волшебником. Оборотни недолюбливают волшебников. – Он посмотрел Снейпу в лицо. – Спасибо тебе, Северус.
– Пожалуйста, – кивнул Снейп.
Люпин повернулся и пошел обратно в дом. Когда они вернулись в гостиную, он добавил:
– Просто мне бы так хотелось, чтобы я сам… плохо быть беспомощным.
Снейп замер. Помолчав, он ответил:
– Это чувство мне очень хорошо знакомо.
Люпин преодолел мгновенно возникшее желание взглянуть на левую руку Снейпа, туда, где, он знал, была Метка.
– Думаю, да, – ответил он.
– Я в услужении у Темного Лорда, – сказал Снейп очень тихо, – большего бесправия не бывает, – он отвел взгляд, – и беспомощности.
Люпин поднял на него глаза, но Снейп по-прежнему стоял к нему спиной.
– Мне бы так хотелось, – сказал Люпин, – чтобы хоть кто-то мог помочь тебе, вступиться, как ты вступился за меня, – и тут же подумал: «Ты ведь так и не научился стоять за себя».
Снейп помолчал.
– Вступаться за других можно по-разному, – ответил он, – и помогать можно по-разному. Он оглядел пустоватую гостиную, старый диван, простой камин. – Когда я бываю здесь… Мне становится легче. – Он нахмурился. Люпин подумал, «Ему нелегко в этом признаваться».
– Мне тоже, Северус, – ответил Люпин, – и не только из-за зелья, – он улыбнулся, – вчера ночью, на пляже было замечательно. Я буду рад попасть туда еще раз. И знать, что Бэрон больше не появится, чтобы все испортить.
– Да, там было хорошо, – тихо ответил Снейп.
– Сегодня ночью еще полнолуние, – сказал Люпин, – мы можем еще раз попробовать фрисби.
Снейп состроил гримасу. Люпин посмотрел на него, старательно делая большие печальные глаза. Снейп яростно нахмурился.
– Ну хорошо, – сказал он с раздражением, – очевидно, альфы из меня не получается.
Люпин широко ухмыльнулся в ответ,
– Спасибо, Северус, – и добавил, – Думаю, этим утром было чересчур много дел на голодный желудок.
Он повернулся и пошел на кухню.
– Я сварю кофе, а потом мы посмотрим, что из вчерашнего ужина осталось на завтрак.
Снейп пошел следом.