йа его дочитала и имею сказать много высокопарных неинтересных букафф)))
читать дальшеКогда смотрела фильм, то сначала не поняла, зачем понадобилось делать эти бесконечные «отступления во времени» - на полдня назад, на двадцать минут назад и так далее. Потом дошло, что это стилизация под книгу, классический роман с несколькими сюжетными линиями, которые по очереди перебирает автор, вынужденно передвигаясь взад-вперед по времени.
В самом романе же осуществлен вообще головокружительный трюк, причем сначала тоже непонятно, что это такое происходит. Первая, неимоверно затянутая, часть – сплошной стилистический оргазм, предложения льются, как мед, хочется читать медленно, повторять вслух, чтобы насладиться ритмом. В некоторых местах начинающий писатель/графоман (вроде yours truly) непременно чувствует даже уже не зависть, а спокойную уверенность: «вот так я никогда, ни за что не напишу». Во второй части стиль изложения стремительно меняется, становится телеграфным, образность никуда не девается, но становится сухой и резкой. И, как с фильмом, тоже не совсем понятно, зачем оно так) И так же как с фильмом, выясняется, что это тоже в своем роде стилизация. Вернее, прием, цель которого – напомнить читателю, что… Что он читает книгу. То есть читает не о персонажах, а книгу о персонажах. Эдакий эффект поставленных друг напротив друга зеркал. (Для достижения этого эффекта используется не только стиль, но и подход к описаниям персонажей – не через «формирование характера», но посредством необыкновенно тщательного и подробного, «изнутри», описания движений души. И все эти приемы постепенно раскрываются по ходу действия, читателю говорят, иногда напрямую, «да, ты прав, это тоже был прием»)
В конце второй части ткань повествования истоньшается, становится почти призрачной, и в третьей части все рвется, когда автор книги, которую ты до сих пор читал, выходит на первый план. Перспектива схлопывается, на мгновение все становится плоским, а потом – потом ты узнаешь, что же было на самом деле в конце второй части, и становится мучительно больно, но при этом те, о ком ты читал, опять перестают быть «персонажами в книге» и становятся людьми из плоти и крови.
Мне показалось, что судьба Брайони, как автора, – это судьба Моисея, который достиг конца своего путешествия, но не его цели. И, похоже, такая кара постигает её за тот же грех, что совершил Моисей: когда евреи спросили его «кто разверз камень, чтобы добыть нам воду?», тот ответил «Я». И Господь отомстил ему – не за гордыню, но за ложь. Автор, Брайони, приравнивает свое право автора к праву творца и решает, что имеет право изменить конец истории по своему усмотрению. И, может быть, именно поэтому ей отказано в праве на искупление – она знает наверняка, что умрет раньше, чем законченная ею книга увидит свет.