досужие рассуждения
Изнасиловала Гугл запросами типа Shakespeare fanfics. Выяснила, !внезапно, что их ничтожно мало, и подавляющее большинство составляют драбблы и школьные сочинения. Единственное исключение – Венецианский купец, по которому нашлась пара вполне вменяемых больших фиков.
Почему именно и только по Merchant of Venice пишут масштабные фанфики? Мне кажецца, - это еще из-за того, в самой пьесе заложено неразрешимое противоречие - можно было бы сказать, ошибка в авторском замысле. Во времена Шекспира априори считалось что все евреи - монстры. Это был такой распространенный сценический типаж злодея, про которого даже не надо было объяснять, почему он злодей. Ну, как у Михалкова: «Он русский, и это многое объясняет». При этом надо отметить, что у Шекспира очень часто отрицательные персонажи говорят правильные, справедливые вещи. Общечеловеческие истины. Надо думать, это прием, для придания объема этим самым персонажам. И вот когда Шейлок уже кричит, «Да что ж такое, я же тоже живой человек, мы ведь такие же люди» - для Шекспира это просто был все тот же прием, как, скажем, когда мерзавец Яго рассуждает о том, что человеческая суть - это сад, который человек взращивает по своей воле. Однако прошло время, и аксиома «жиды – сволочи» перестала быть аксиомой, и на первое место вышел этот самый драматический монолог, где мы видим живого человека, страдающего, безуспешно пытающегося бороться с несправедливостью. А потом автор опять пихает его в рамки опереточного злодея (не забываем, что Купец – комедия). И вот тут хочется как-то свести концы с концами, дорассказать историю. Вот со и со Снейпом та же петрушка. Автор рисует жирными (во всех смыслах) мазками образ отвратительного типа, а потом заставляет его приобретать человеческие черты, для придания этому образу живости и объема. И при этом заранее несправедлив с персонажем, причем не нарочно, а просто по непродуманности сюжета. Которая в случае Снейпа не может быть оправдана историческим контекстом.